Альтернативная История

АНТИФОМЕНКО

РЕЦЕНЗИЯ НА ПОЛНОЕ СОБРАНИЕ СОЧИНЕНИЙ АКАДЕМИКОВ ПОСТНИКОВА И ФОМЕНКО.

В этом труде я не буду вдаваться в излишние подробности, т.е. скрупулезно вычислять отдельные фактические ошибки и неточности в трудах известных математиков, которые всерьез занялись историей. Во-первых, их и так слишком много, а во-вторых, многие из них очевидны даже для дилетанта. Мой подход – подход философско-исторический, в поле моего зрения – не отдельные поступки отдельных людей, а общая картина истории ста веков человечества. В последние десятилетия как у нас в стране, где пала грандиозная идеологическая система, не оставив после себя никакой замены, так и на Западе, где нарастающий культурно-исторический маразм вообще снимает с повестки дня какие бы то ни было философско-исторические обобщения (а что собственно атлантические «идеологи» могли дать нам взамен марксизма-ленинизма, кроме детских считалок типа: «Все люди имеют равные права, а поэтому американского президента должна выбирать коллегия выборщиков»?) Однако, падение империй и гибель идеологических систем вовсе не довод в пользу полной бессмысленности исторического развития – видения в нем лишь цепь случайных фактов и иронических совпадений, годящихся скорее для колонок желтой прессы, чем для Суда Истории (см. подробнее: Губман Б.Л. «Смысл истории». М.,1991). Что бы там не происходило, а история продолжается, и лишь когда погибнет (или просто вымрет) последний человек, история действительно прекратится.
Поскольку история – самостоятельная наука, у нее имеются собственные закономерности и законы, характерные только для нее. Поэтому хотя пограничные науки вроде исторической антропологии или физической химии – безусловно, шаг вперед (вернее, назад – к универсальным наукам средневековья), анализировать исторический материал с помощью методики иных наук все равно, что проверять правильности доказательства теорем с помощью методов зоологии. Следует помнить также о сформировавшемся за последние века чувстве превосходства «естественников» над «гуманитариями», отчасти объяснимое значительным присутствием среди последних женщин, которые привнесли в гуманитарные науки свои женские комплексы и предрассудки, что не может не вызывать снисходительную улыбку.
Впрочем, у «естественников» своих предрассудков хоть отбавляй. Именно с их легкой руки в историческую науку вошло понятие «прогресса» - т.е. линейного или не очень развития по восходящей – от худшего к лучшему, от простого к сложному, от малого к большому. Это великолепно коррелировалось с христианской доктриной «врастания мира человека в божественный мир» (Дарвин – как и большинство европейских ученых, был духовного звания и полагал человека – венцом творения и Царем Природы). А раз процесс прогресса еще и «саморазумен» - почти гегелевская категория, то, естественно, ничто из «полезного» не может быть утеряно, из века в век этот запас увеличивается, и сама История напоминает лавку лондонского старьевщика, где, чем дальше, тем больше накапливается полезных и интересных вещей, а Крестовые походы и плаванья каравелл были для того, чтобы западный обыватель теперь рассматривал их регалии в историческом музее (у нас это просто ужасало Константина Леонтьева; сразу же, должен утешить отшельника – обыватели для того украшали свои костюмы фальшивыми драгоценностями и набивали брюхо, чтобы потом – через века обезьяны резвились среди заброшенных дворцов в джунглях). Наконец, эти предрассудки – как всегда бывает в таких случаях – были отягощены еще и расовыми и национальными предрассудками (как общим «уайтоцентризмом», так и представлениями о главенствующей роли в рамках западной цивилизации того или иного народа – «истинных арийцев», «британских израэлитов», «парижан – этих наследников античности, по Виктору Гюго», Святой Руси, Города-на-Холме и т.д. Уж на что Тойнби был широко мыслящим человеком, который постарался проследить извилистые пути цивилизаций во всей их трагической красоте и подчас поднимался в понимании смысла истории до уровня греческой трагедии. Но и он, сравнивая «примитивные племена» с «великими цивилизациями» уподобляет это сравнение сравнению слона с кроликом. А собственно, чем слон лучше кролика? Или же Тойнби понимал, что пишет для американизированной аудитории, для которой слон лучше уже потому, что он большой, много весит, еще больше стоит – и вообще символ республиканской партии США. А ведь эволюционная теория уже давно отошла от примитивного дарвинизма – генеральной лестницы восхождения от примитивной амебы к «венцу творения» - человеку, после появления которого существование остального животного мира уж точно теряет смысл (ясно, к чему клонят?) Сейчас большее влияние завоевывают неоламаркистские теории, согласно которым, пути эволюции – не в тотальном усложнении, прогрессировании и т.д., а в приспосабливаемости живых организмов к окружающей среде (в т.ч. к другим живым существам). Таким образом, основа изменений живых существ – прежде всего в изменении экосистем, и измерять «прогрессивность» развития конкретного биологического вида следует лишь исходя из степени его приспособленности к своей экологической нише. А в экологической нише кролика слон будет не более уместен, чем в посудной лавке.
«Прогрессорство», «разумность» и «избранность» - таковы идеологические основы «Новой Хронологии» (кстати, западные специалисты – те, кто вообще что-нибудь знает об этой теории – зря воротят нос: в любом американском школьном учебнике присутствуют все те же элементы, которые вполне могут, как фантастический клон, сложиться в такую же точно химеру; только это будет уже теория зарождения Западной (а стало быть, единственной имеющей право называться так) Цивилизации по ту сторону Атлантики, и ее привнесение на Европейский континент не ранее 1944 года; думаете, у них не хватит на это подлинно американской решимости и веры в правоту своего дела?)
Увы, придется терпеливо распутывать каждый из этих клубков, ибо хотя неверность этих положений самоочевидна, это не всегда видно с первого взгляда.
Подсознательно почти каждый современный историк представляет себе мировую историю, как пучину первобытности, из которой вынырнули первые цивилизации, которые как дельфины носились по кругу, пока не появилась одна единственная – естественно избранная Богом и самим западным человеком – западная цивилизация (христианская до 8.5.1945 и иудео-христианская с 9.5.1945 – точность – вежливость королей!), которая наконец-то вознесла обывателя до вершины удобного кресла, в которое обыватель помещает свой усталый зад. Вот, оказывается, в чем смысл мировой истории! Ибо все остальное было достигнуто гораздо раньше (даже обмен информацией; много говорят о безграничных возможностях интернета, но современное обилие информации – а общедоступной сети всего каких-нибудь 20 лет – серьезно затрудняет поиск и анализ, возникает множество «шумов», как объективных – сложность проверки и перепроверки получаемой информации, так и субъективных – пристрастность оценок и комментариев, без которых передача информации вообще невозможна; таковы естественные издержки информационных технологий). Но посмотрим в глаза реальности: римские патриции, инки – господствующая верхушка в царстве Тиуасинуйу, цари-жрецы Древнего Крита и т.д. вели не менее безмятежную и обеспеченную жизнь, чем современный западный обыватель. И чем это закончилось? Так уж исторически сложилось, но упадок и разгром одряхлевших цивилизаций почти всегда сопровождался экологическими катастрофами, когда обыватели начинали уж больно много потреблять. Так что известная еще античным мудрецам формула разумной достаточности имеет смысл, хотя, разумеется, как и во времена Таис Афинской, так и в наши дни обыватели и слышать не желают о какой-то там умеренности. Не есть ли Западная цивилизация просто самый большой круг в развитии, после которого возможности обывателей удовлетворять свои потребности существенно уменьшатся?
Фоменко заметил эту трехчастную модель истории: темная первобытность – яркая и повторяющаяся как компьютерная игра история – сытая и стабильная постистория, и сразу же «рационализировал» эту схему – убрал «лишние» циклы истории. Действительно, неужели первобытный человек был таким уж дураком, чтобы не понять необходимость научно-технического прогресса и создания всемирной сети информации? Зачем древние египтяне гробили свои силы на великих стройках пирамид, ведь те же самые усилия (плюс минимум смекалки) позволили бы им построить удобные ранчо, изобрести радио и слушать себе спокойно Элвиса Пресли (предварительно отпустивши евреев с Богом в Палестину)? Да, действительно, на эти вопросы у западной историософии ответов нет и быть не может. Или же расовые различия столь велики, что только белый западный человек (и примкнувшие к нему японцы и афроамериканцы) могут осознавать объективную неизбежность прогресса, а остальным этому препятствуют разрез глаз или цвет кожи, или членство в ОСЭР?
Зачем было на протяжении человеческой истории двенадцать раз! брать Трою? Вполне можно было ограничиться одним. Развивая эту мысль, можно спросить: а зачем целых четыре французских революции? Американцы все свои проблемы решили за один раз и даже конституцию ни разу не меняли. Вот так выглядит мировая история с т.з. теории прогресса, и если западный обыватель находит в сравнении дурной цикличности со своей поступательной целеустремленностью «божественное оправдание» своего существования и превосходства над всеми иными, для которых можно найти скромное место, но оно обязательно должно быть в рамках Запада, то Фоменко просто отбрасывает эти «дурные циклы», и «ошибки истории» считает «ошибками историков», которые не заметили (по невнимательности, а то и по злому умыслу) «бессмысленного» повторения событий на страницах хроник (видимо, столь же «бессмысленного» и не несущего ничего нового, как и ежедневный солнечный цикл).
Тезис о «разумности» мировой истории тесно переплетен с представлением о ее «прогрессивном» характере. Помнится, еще немецкий историк Миллер взял за основу «трактовать русские летописи в согласии с принципами разума». Этот «немецкий разум», естественно не мог понять многих нюансов русских обычаев и собственно русских древностей, которые, естественно, должны были отличаться от древностей германских. Поэтому то, что не укладывалось в логические схемы ранней поры немецкой классической философии, Миллер отверг как «бессмысленность», а образовавшиеся пробелы заполнил немецкими патриотическими мифами, вроде призвания варягов, которое с тех пор получило статус дилеммы – или прогерманский неонорманнист – или антинорманнский славянофил. Заслуга Миллера, собравшего множество материалов по русскому летописанию, впрочем, не умаляется неумением читать эти летописи.
Фоменко идет по стопам Миллера, но уже не в качестве немца, а в качестве математика. Во многих случаях он прекращает дискуссию соображением типа: я не понимаю этого (а стало быть, и любой разумный человек не понимает), стало быть, этого не может быть. А как же друг Горацио? К счастью в исторической науке существует своего рода презумпция правоты исторического источника: если сообщаемое не противоречит категорически физическим законам мироздания, информация имеет шанс отражать реальные события (и даже если в изложении нашего источника событие выглядит сверхъестественным, вполне возможно найти для этого правдоподобное объяснение: так, например, горящий куст Моисея в реальности оказывается одной из разновидностей тамариска, чья смола, выделяясь на ветвях, имеет обыкновение воспламеняться под палящими лучами солнца). А границы человеческого понимания также вполне понятны и объяснимы.
«Избранность» русской истории вообще не вытекает непосредственно из остальных его положений, если бы не одно обстоятельство. Отмеряя человеческой истории не более тысячи лет (один гумилевкий цикл!), Фоменко отмечает, что одним из главных соображений, которыми он здесь руководствовался, было исправление исторической несправедливости: культурные субтропические народы, согласно традиционной истории, уже несколько тысячелетий процветали в условиях цивилизации, а к северу от них бродили первобытные дураки-русские, германцы и т.д.

Ваш англосакс, славянин и германец
Не возводить – разрушать мастера,
Варвары, дикое скопище пьяниц!

И эти примитивные народы (вроде современных австралийских аборигенов) веками смотрели на благодатный Юг, не становились цивилизованными, а сейчас – стоит кому-нибудь завести ядерное оружие, и все «варвары» того и глади украдут секрет! Можно ли в это поверить?
Фоменко, изучавший историческую географию по школьным атласам истории (а к сожалению ничего более серьезного академическая наука на сегодняшний день ему предложить не может), заметил, как и иные наблюдатели, загадочную картину: обычно карта содержит довольно подробную информацию по какой-либо цивилизованной стране (культурном очаге), будь то Римская Империя или Киевская Русь, а дальше – за лимесом – как в «Золотом теленке» плещутся волны океана – никакой цивилизации, и вообще пустое пространство с неясными очертаниями полудиких племен. Разумеется, любой историк знает, что это условность, что уже в VI-III тысячелетиях до н.э. земледелие широко распространилось по умеренной части Европы и даже достигло Южной Швеции, что железный век у прагерманцев и праславян запоздал по сравнению с Ближним Востоком всего на 300-400 лет, а дорийцы пришедшие с севера в материковую Грецию, были вооружены получше ахейцев. Стало быть, нельзя говорить о колоссальном отставании народов Средней и Северной Европы от средиземноморцев; доримские галлы при ближайшем рассмотрении из «косматых неандертальцев», какими их любили изображать римские «цивилизаторы», превращаются в обитателей зажиточных торжищ, наподобие Киева и Новгорода IX века, даже далекие северные финны около начала нашей эры «уже жили оседло, занимаясь земледелием и разведением скота» (Комментарии к Тациту). Еще более интересным примером являются древние арабы, которые три тысячи лет обитали в центре большого круга древних цивилизаций (Египет, Двуречье, Индия), однако окончательно «цивилизовались» только в эпоху исламских завоеваний (да и то, с т.з. европейского обывателя, образ жизни современных бедуинов мало чем отличается от времен Царя Ирода, и лишь редкая пластиковая бутылка из-под «Пепси-колы», приспособленная под бурдюк, выдает близость цивилизации). Значит германцы до Хлодвига, славяне до Святослава, арабы до Мухаммеда – «дураки», не понимавшие своего счастья, которое состояло в ношении туник, гладиаторских боях и создании системы рабовладельческих латифундий?
В данном случае Фоменко, выражаясь словами Шерлока Холмса, сделал совершенно правильные выводы, но вместо знака плюс поставил минус. Древние цивилизации не были замкнутыми в себе сектами, как полагали Маркс и Энгельс (если Китай, Индия и Япония во времена Гегеля замкнулись в себе и мало-помалу издыхали, это вовсе не значит, что эти черты – основные отличительные особенности данных цивилизаций, в противном случае они вообще не появились бы на свет), варварская периферия активно контактировала с этими «культурными центрами», и определить, кто здесь был объектом, а кто субъектом, почти невозможно (например, в Византии в VI веке последним писком моды были гуннские прически – почти как стиль «регги» на современном Западе). Не исключено, что археология и источниковедение будущих веков докажут как раз обратную картину: классическая античная древность была лишь одной из господствующих в Европе в этот период культур, просто лучше сохранившейся и воспринятой поздним средневековьем, а судьба ее оппонентов сродни судьбе инкских и астекских хроник, сожженных инквизиторами. И окажется, что древности славян, германцев и кельтов не менее «древние», чем у латинян или греков. Стало быть, «справедливость» будет восстановлена.